Недавно, после шквала обратной связи на пост "Аморалка...", ко мне обратился корреспондент агентства Рейтер Денис Демкин.
Из его письма.
Уважаемый Владимир Львович,
Мы готовим текст, посвященный возвращению Путина в Кремль на ближайшие годы, если не десятилетия. В публичных выступлениях, объясняя сохранение себя во власти столь уже длительное время, он проводит параллели между собою и известными историческими деятелями, не раз упоминал Рузвельта и де Голля.
Незадолго до исторического объявления 24 сентября о рокировке в тандеме Вы опубликовали в своем блоге психологический портрет Путина, который, возможно, отчасти объясняет мотивы его поведения и стремления не выпускать из рук бразды правления.
Я хотел бы процитировать некоторые выдержки из Вашей работы со ссылкой на Вас, если Вы не против. И еще, за это время, в свете свежих публичных последствий рокировки, не изменились ли Ваши оценки?
Как Вы считаете, почему Путин не в первый раз сравнивает себя с великими историческими деятелями? Почему в последнее время на публике он стал как бы менее брутальным, не позволяет себе сомнительных, граничащих с грубостью высказываний, и при этом всегда напоминает аудитории про свои достижения на поприще государственного управления. (Зато этот его привычный имидж как будто перенял Медведев – памятно его недавнее обещание на журфаке «дать по зубам» Саакашвили или совет оппозиции «не умничать».)
И, если можно сказать, факультативно, не могли бы Вы набросать некий психологический портрет Медведева и поделиться своим мнением о природе взаимоотношений в тандеме?
Денис Дёмкин
Из моего предварительного ответа:
Уважаемый Денис, мой пост в блоге не есть какой-то психологический портрет Путина, я на это вовсе не претендовал. Это просто литературно-психологическая зарисовка некоего момента, некой линии или некоего акцента в его публичном поведении и моя человеческая, эмоциональная реакция на это. Такие зарисовки вполне в жанре ЖЖ, но они обретают совершенно другое значение, будучи помещенными в тексты других информационных источников. Я могу согласиться на это цитирование только в том случае, если буду убежден, что оно контекстуально уместно.
***
После еще нескольких утрясаний эпистолярная беседа, наконец, состоялась.
Цитаты из нее опубликованы здесь. А вот полный текст.
– Как Вы полагаете, почему Путин не в первый раз сравнивает себя с великими историческими деятелями (обычно с де Голлем, Рузвельтом, а когда-то, полушутя и с Махатмой Ганди)? Почему при первой возможности стремится напомнить аудитории о своих достижениях?
Наверное, и ребенку понятно, что все это доводы в пользу собственного неограниченно долгого властвования. Не прямо сравнивает, это было бы слишком грубо, но дает подкрепляющие примеры, параллели. Напоминанием о своих достижениях отвечает критикам и обещает: то ли еще будет.
Интересно, отважится ли когда-нибудь Владимир Владимирович провести параллель между собой и одним из величайших политических долгожителей недавнего времени – отцом послевоенного германского чуда канцлером Аденауэром, пришедшим к верховной власти в 73 года, правившим с возрастающим успехом 13 лет подряд и вышедшим в отставку по собственной инициативе. Пример Аденауэра – одно из убедительнейших исторических свидетельств относительности формально-возрастного критерия для политической дееспособности. Возможно, пример этот приберегается на пятый-шестой срок.
– Чем вызваны многократные публичные демонстрации Путиным своей хорошей физической формы (дзюдоистские броски на татами, верхом на коне с мускулистым торсом, горные лыжи, подводное плавание, тушение пожаров за штурвалом самолета, уборка зерна за рулем комбайна, визит в полуобнаженном виде к травматологу и т.д.)?
Недавно сам Путин, находясь в Китае, ответил на этот вопрос, наверняка заранее согласованный: все это делается для пропаганды здорового образа жизни. Ответил с такой же обезоруживающей наивностью, с какой заявил, что не понимает, за что Тимошенко дали семь лет.
Возможно, до Путина и его имиджистов дошла волна негативной обратной связи от перебора по части альфа-самцовой показухи. Перебор этот, как я писал уже, вероятнее всего, произошел из-за гиперкомпенсации детско-подросткового комплекса омеги, свойственного – это важно подчеркнуть – очень многим российским мальчикам и мужчинам. Комплекс проявляется в неотвязной, по большей части неосознаваемой тревожности и неуверенности, которые приходится одолевать на протяжении целой жизни. Растет как снежный ком и обрастает многими альфа-излишествами, до потери адекватности включительно. Как сказал Станислав Ежи Лец, настоящий эксгибиционизм – это искусство обнажить то, чего у тебя нет.
– Почему в последнее время Путин заметно реже прибегает к фирменной грубоватости, оставляя этот прием Медведеву (со стороны выглядит искусственно), стал степенным, что ли?
– Похоже, это осознанный частичный реимиджинг. Путину не откажешь в способности к самокорректировке; по поводу пресловутого «мочить в сортире» высказал одиннадцать лет спустя даже некое подобие самокритики, дав при этом понять, что по содержанию все было правильно, только по форме погорячился, хотя и это, как все остальное, вышло к лучшему.
Говоря о публично-поведенческой траектории Медведева, недавно пообещавшего дать по зубам Саакашвили, стоит вспомнить, как он держался еще в должности вице-премьера, до выдвижения его кандидатом в президенты. Держался строго-начальственно, жестковато и очень уверенно – гораздо увереннее и жестче, чем после того, как был объявлен кандидатом, а потом президентом. Мне тогда, на него глядя, подумалось: вот проходная фигура в наших политшахматах – явно идет в ферзи или аж в короли: другого такого, столь горделиво сознающего свои особые права, вблизи трона не видно…Еще тогда все, ныне происходящее, было предрешено. Выдвиженец Самого чувствовал себя на коне, но когда понарошку оказался на троне, из-за двойственности положения коня под собой ощущать перестал и слегка поплыл. Можно ожидать, что в грядущем статусе экс-президента и партайфюрера Дмитрий Анатольевич снова обретет горделивую готовность показать кузькину мать всем тем, на кого потихоньку покажет пальцем пахан.
– Тандем демонстрирует свое политическое родство, а Медведев даже называет свои отношения с Путиным близостью. С точки зрения психолога: зачем Путину Медведев?
Задумчивый ответ-вопрос моей жены: зачем чаю молоко?
Я слегка развил: зачем водке селедка? А пиву – вобла? Или наоборот, вобле – пиво?
Если же серьезно, то тут две стороны. Одна – официальная, политико-юридическая. После объявления предстоящей рокировки всем, кто еще сомневался, стало окончательно ясно, что псевдопрезидентство Медведева послужило для Путина мостиком через конституционный ров на пути к неограниченно продолжительной личной власти. Дал порулить младшему, показал, что «уважает конституцию» и «не держится за президентство». Незатейливая комбинация.
Другая сторона – личностно-психологическая. Да, Медведев употребил слово «близость», сказал, что вместе они уже двадцать лет, а Путин еще раньше говорил о родстве на уровне некоей химии. За четыре медведевских года отчетливо обозначилось ролевое распределение и по рангу (оба главные, но один главнее), и по психологической гендерности: один для целевой аудитории как бы папа, другой как бы мама. Папа пожестче, поавторитарнее, мама помягче, подушевней, погибче, – однополая пара родителей нации, временами играющая в проверенную игру: «злой следователь и добрый», иногда роли немножко меняющая (грузинский блиц-криг с акцентированными уверениями Медведева, что приказал начать боевые действия именно он).
Не думаю, что это семейно-ролевое взаимодополнение продумано сознательно – так само получилось, удачно нашли друг дружку, и каждый добавляет другому недостающую самоуверенность. Но оба ли чувствуют себя в этом политсупружестве одинаково комфортно – вопрос: судя по грустно приспущенным векам Дмитрия Анатольевича в течение нескольких дней после раскрытия карт и, напротив, по очевидному подъему настроения его партнера – не одинаково. Совершить акт принародного самоопускания не просто, даже декларируя самые высокие к тому побуждения. Неудивительно, что после этого хочется в порядке компенсации дать кому-нибудь по зубам.
